- 21,602
- 46
- 8 Ноя 2022
Где проходит красная линия современной биотехнологии возрождения видов.
Когда генетики впервые прочитали полный геном неандертальца в 2010 году, они обнаружили, что древние люди не исчезли бесследно — часть их наследия до сих пор присутствует в нашем организме. Оказалось, что предки Homo sapiens не просто соседствовали с неандертальцами, но и вступали с ними в родственные связи. У современных жителей Евразии до четырёх процентов ДНК совпадает с генетическим кодом их доисторических родственников. Это открытие изменило представления о прошлом человечества и породило вопрос, до сих пор не теряющий актуальности: способен ли человек вернуть исчезнувший вид?
Одним из первых такую возможность всерьёз допустил профессор Гарвардского университета Джордж Чёрч. Он утверждал, что можно собрать полный неандертальский геном из тысяч мелких фрагментов и воспроизвести его в человеческой стволовой клетке. Для рождения подобного существа потребовалась бы суррогатная мать, готовая выносить эмбрион. Спустя несколько лет основанная Чёрчем компания Colossal Biosciences продемонстрировала реальные достижения: специалисты клонировали древнего волка , вывели генетически модифицированных шерстистых мышей и занялись возвращением додо. Следующим шагом объявлено воссоздание мамонта.
Однако воскрешение неандертальца, в отличие от этих проектов, остаётся недостижимой задачей. Даже самые смелые исследователи признают, что подобная работа потребовала бы не только технологий, которых пока нет, но и решения этических проблем, к которым человечество не готово.
С технической стороны всё упирается в несовместимость биологических систем. Перенести древний геном в человеческую яйцеклетку не получится — иммунная реакция материнского организма отвергнет зародыш. Исследования показывают, что при попытках скрещивания даже у древних людей происходили частые выкидыши из-за несовместимости белков крови. Современные мужчины полностью лишены неандертальских участков в Y-хромосоме, что, вероятно, объясняется именно иммунным конфликтом между эмбрионом и матерью. Таким образом, даже если бы учёные смогли вставить в клетку утраченные участки ДНК, отобранные природой за десятки тысяч лет, результат оказался бы непредсказуемым и, скорее всего, нежизнеспособным.
Альтернативой могло бы стать клонирование, но для этого необходимо иметь живую клетку древнего человека, а таких образцов не сохранилось. Неандертальцы исчезли более тридцати тысяч лет назад, и всё, что доступно исследователям, — обломки костей с фрагментами генетического материала. Современные методы редактирования, например CRISPR , позволяют вносить точечные изменения в геном, приближая его к древнему типу, но не воссоздают целостную структуру. Colossal применяла подобный подход, когда изменила несколько генов у серых волков, чтобы они внешне напоминали своих вымерших предков. Однако такие животные остаются представителями современных видов, лишь с заимствованными признаками.
Кроме того, CRISPR всё ещё несовершенен. Ошибки при редактировании возникают часто, а число возможных изменений ограничено десятками, тогда как для создания неандертальца потребовались бы тысячи. Учёные возлагают надежды на более точную технологию — избирательное редактирование , при котором можно менять отдельные нуклеотиды. Она делает процесс быстрее и безопаснее, но даже с её помощью создать полноценный эмбрион пока невозможно.
Даже если гипотетически представить , что через двадцать лет удастся вырастить ребёнка с полностью неандертальским геномом, остаётся вопрос — стоит ли это делать? Большинство антропологов считают подобные опыты морально недопустимыми. Создавать разумное существо без права выбора и подвергать его непроверенным процедурам — поступок, который нарушает базовые нормы этики. К тому же безопасных способов вмешательства в человеческие эмбрионы пока не существует: эксперименты с изменением генома несут риск генетических дефектов и непредсказуемых последствий для будущего организма.
Но даже в случае успеха встаёт другой, не менее важный вопрос: как могла бы сложиться судьба такого существа среди современных людей? Изолированный от собственного рода, он оказался бы в полном одиночестве — без культурной традиции, общения с себе подобными и понимания того, к какому миру принадлежит. Учёные не исключают, что подобный эксперимент закончился бы социальной катастрофой для самого воскрешённого индивида. История ясно показывает, что человечество не всегда способно проявлять уважение к тем, кого считает отличными от себя.
Даже если оставить моральные аргументы в стороне, практическая польза от подобного шага сомнительна. Окружающая среда изменилась настолько, что никакие наблюдения за новым неандертальцем не дали бы представления о жизни его предков. Он жил бы в условиях, не имеющих ничего общего с ледниковыми ландшафтами Европы, питался бы другой пищей и сталкивался с иными болезнями. Поэтому любые выводы о поведении, языке или мышлении оказались бы без надёжной научной ценности.
Даже попытки обучить такого человека современному языку ничего не рассказали бы о его собственной речи. Это сравнимо с тем, как воссоздание древнего инструмента не позволяет понять, какую музыку на нём играли. К тому же неандертальцы представляли не единую популяцию, а множество групп с разными обычаями, вкусами и, вероятно, языками. Один клонированный индивид не смог бы отразить всё это разнообразие.
Остаётся и правовой аспект. В Европе и США редактирование человеческих эмбрионов строго запрещено, однако в мире существуют страны, где подобных законов нет. Богатому энтузиасту теоретически достаточно открыть лабораторию в регионе с мягким регулированием, чтобы провести рискованный эксперимент. И хотя крупные биотехнологические компании, включая Colossal Biosciences, отказываются от идеи воскрешать людей, гарантий, что кто-то менее ответственный не воспользуется правовым вакуумом, нет.
Именно поэтому биоэтики настаивают: необходимо начать обсуждение возможных последствий уже сейчас, пока подобные проекты остаются теоретическими. Ведь если цель науки — понять прошлое, то ценность представляют не эксперименты с созданием искусственных существ, а поиски хорошо сохранившихся останков. Исследование таких находок уже принесло богатейшие сведения: тело ледяной мумии Этци позволило узнать о его питании, одежде и татуировках, а останки людей из болот Северной Европы раскрыли детали их быта и ритуалов.
Если удастся обнаружить неандертальца в вечной мерзлоте или в среде, лишённой кислорода, такие останки дадут несравненно больше знаний о прошлом, чем любой лабораторный клон. Возможно, именно в глубине древних пластов, а не в стерильных инкубаторах, и хранится настоящий ключ к пониманию того, кем были наши исчезнувшие родственники.
Когда генетики впервые прочитали полный геном неандертальца в 2010 году, они обнаружили, что древние люди не исчезли бесследно — часть их наследия до сих пор присутствует в нашем организме. Оказалось, что предки Homo sapiens не просто соседствовали с неандертальцами, но и вступали с ними в родственные связи. У современных жителей Евразии до четырёх процентов ДНК совпадает с генетическим кодом их доисторических родственников. Это открытие изменило представления о прошлом человечества и породило вопрос, до сих пор не теряющий актуальности: способен ли человек вернуть исчезнувший вид?
Одним из первых такую возможность всерьёз допустил профессор Гарвардского университета Джордж Чёрч. Он утверждал, что можно собрать полный неандертальский геном из тысяч мелких фрагментов и воспроизвести его в человеческой стволовой клетке. Для рождения подобного существа потребовалась бы суррогатная мать, готовая выносить эмбрион. Спустя несколько лет основанная Чёрчем компания Colossal Biosciences продемонстрировала реальные достижения: специалисты клонировали древнего волка , вывели генетически модифицированных шерстистых мышей и занялись возвращением додо. Следующим шагом объявлено воссоздание мамонта.
Однако воскрешение неандертальца, в отличие от этих проектов, остаётся недостижимой задачей. Даже самые смелые исследователи признают, что подобная работа потребовала бы не только технологий, которых пока нет, но и решения этических проблем, к которым человечество не готово.
С технической стороны всё упирается в несовместимость биологических систем. Перенести древний геном в человеческую яйцеклетку не получится — иммунная реакция материнского организма отвергнет зародыш. Исследования показывают, что при попытках скрещивания даже у древних людей происходили частые выкидыши из-за несовместимости белков крови. Современные мужчины полностью лишены неандертальских участков в Y-хромосоме, что, вероятно, объясняется именно иммунным конфликтом между эмбрионом и матерью. Таким образом, даже если бы учёные смогли вставить в клетку утраченные участки ДНК, отобранные природой за десятки тысяч лет, результат оказался бы непредсказуемым и, скорее всего, нежизнеспособным.
Альтернативой могло бы стать клонирование, но для этого необходимо иметь живую клетку древнего человека, а таких образцов не сохранилось. Неандертальцы исчезли более тридцати тысяч лет назад, и всё, что доступно исследователям, — обломки костей с фрагментами генетического материала. Современные методы редактирования, например CRISPR , позволяют вносить точечные изменения в геном, приближая его к древнему типу, но не воссоздают целостную структуру. Colossal применяла подобный подход, когда изменила несколько генов у серых волков, чтобы они внешне напоминали своих вымерших предков. Однако такие животные остаются представителями современных видов, лишь с заимствованными признаками.
Кроме того, CRISPR всё ещё несовершенен. Ошибки при редактировании возникают часто, а число возможных изменений ограничено десятками, тогда как для создания неандертальца потребовались бы тысячи. Учёные возлагают надежды на более точную технологию — избирательное редактирование , при котором можно менять отдельные нуклеотиды. Она делает процесс быстрее и безопаснее, но даже с её помощью создать полноценный эмбрион пока невозможно.
Даже если гипотетически представить , что через двадцать лет удастся вырастить ребёнка с полностью неандертальским геномом, остаётся вопрос — стоит ли это делать? Большинство антропологов считают подобные опыты морально недопустимыми. Создавать разумное существо без права выбора и подвергать его непроверенным процедурам — поступок, который нарушает базовые нормы этики. К тому же безопасных способов вмешательства в человеческие эмбрионы пока не существует: эксперименты с изменением генома несут риск генетических дефектов и непредсказуемых последствий для будущего организма.
Но даже в случае успеха встаёт другой, не менее важный вопрос: как могла бы сложиться судьба такого существа среди современных людей? Изолированный от собственного рода, он оказался бы в полном одиночестве — без культурной традиции, общения с себе подобными и понимания того, к какому миру принадлежит. Учёные не исключают, что подобный эксперимент закончился бы социальной катастрофой для самого воскрешённого индивида. История ясно показывает, что человечество не всегда способно проявлять уважение к тем, кого считает отличными от себя.
Даже если оставить моральные аргументы в стороне, практическая польза от подобного шага сомнительна. Окружающая среда изменилась настолько, что никакие наблюдения за новым неандертальцем не дали бы представления о жизни его предков. Он жил бы в условиях, не имеющих ничего общего с ледниковыми ландшафтами Европы, питался бы другой пищей и сталкивался с иными болезнями. Поэтому любые выводы о поведении, языке или мышлении оказались бы без надёжной научной ценности.
Даже попытки обучить такого человека современному языку ничего не рассказали бы о его собственной речи. Это сравнимо с тем, как воссоздание древнего инструмента не позволяет понять, какую музыку на нём играли. К тому же неандертальцы представляли не единую популяцию, а множество групп с разными обычаями, вкусами и, вероятно, языками. Один клонированный индивид не смог бы отразить всё это разнообразие.
Остаётся и правовой аспект. В Европе и США редактирование человеческих эмбрионов строго запрещено, однако в мире существуют страны, где подобных законов нет. Богатому энтузиасту теоретически достаточно открыть лабораторию в регионе с мягким регулированием, чтобы провести рискованный эксперимент. И хотя крупные биотехнологические компании, включая Colossal Biosciences, отказываются от идеи воскрешать людей, гарантий, что кто-то менее ответственный не воспользуется правовым вакуумом, нет.
Именно поэтому биоэтики настаивают: необходимо начать обсуждение возможных последствий уже сейчас, пока подобные проекты остаются теоретическими. Ведь если цель науки — понять прошлое, то ценность представляют не эксперименты с созданием искусственных существ, а поиски хорошо сохранившихся останков. Исследование таких находок уже принесло богатейшие сведения: тело ледяной мумии Этци позволило узнать о его питании, одежде и татуировках, а останки людей из болот Северной Европы раскрыли детали их быта и ритуалов.
Если удастся обнаружить неандертальца в вечной мерзлоте или в среде, лишённой кислорода, такие останки дадут несравненно больше знаний о прошлом, чем любой лабораторный клон. Возможно, именно в глубине древних пластов, а не в стерильных инкубаторах, и хранится настоящий ключ к пониманию того, кем были наши исчезнувшие родственники.
- Источник новости
- www.securitylab.ru
